Жан Жене. Иллюстрации к пьесе "Служанки"

Серия графики созданная в 1995 году под впечатлением от спектакля, поставленного Р. Виктюком. Размер графических листов 10 х 14 см, бумага, тушь. 
Свидетельство о публикации №81844 от 12 сентября 2011 года художник Анна Дворникова.

 

самоубийство Клер

ужас Соланж

Мадам

 

Роман Виктюк в книге «Роман с самим собой».  « ...О чем «Служанки»? О том, что плебс никогда не может постичь дух, аристократизм. Он этой ненавистью к духу скорее уничтожит себя, нежели сможет понять, что происходит с высотой, небом, крыльями..." Вся тонкость и сложность постановки диктуется автором пьесы. Жан Жене - изгой и маргинал, исступленный бунтарь, один из ярчайших писателей французского интеллектуализма. Его "Служанки" - отнюдь не банальная криминальная история двух сестер-служанок, задумавших отравить свою хозяйку Мадам. Это возвышенная пьеса о трагизме бытия, о столкновении мечты и реальности."

 

 

Жан Жене (1910-1986) – enfant terrible французского авангарда. Написанный им в тюрьме роман «Богоматерь цветов» сначала ужасает, а затем восхищает Жана Кокто, который открывает Жене дорогу во французский литературный мир. Написанные в 1947 году «Служанки» продолжают проходящую через творчество Жене тему индивидуальной свободы, вступающей в конфликт с регламентирующим все стороны человеческой жизни социумом. Роман Виктюк первым в СССР обращается к драматургии Жене (театр «Сатирикон», 1988), делая дерзкий, вызывающе театральный спектакль, в котором условности социума оказываются поводом для восхитительной игры, как раз и дарующей искомую свободу.

Скачать электронную книгу и постановку спектакля можно в разделе файлы http://dvornikova.ucoz.ru/load

Д. Ращупкина Театрализация реальности как основа драматического сюжета (Жан Жене).

 

В пьесе «Служанки» сюжет строится на том, что две сестры-служанки в отсутствие своей хозяйки играют в Мадам и Служанку. В этой театрализации нет никакого практического смысла, и все же изо дня в день одна из сестер изображает Мадам, а другая - свою сестру. Эта игра с перевоплощением одного в другого превращается в каждодневный ритуал, с помощью которого они освобождаются от накопленной любви, ненависти, злости к своей госпоже, друг к другу, к самим себе, строго следя за качеством исполнения и постоянно напоминая друг другу: «не стоит переигрывать». Постепенно их игра врывается в реальную жизнь. Для того чтобы вернуться в реальность, им приходится все настойчивее уговаривать друг друга: «верни себе свое лицо».

Чтобы полностью завладеть судьбой Мадам, служанки пишут анонимные письма, обвиняющие ее любовника в воровстве. Но за неимением доказательств суд отпускает Месье на свободу. Каждый день в своей ритуальной церемонии (они сами ее так называют) служанки репетируют убийство Мадам - совершение реального поступка, которое бы позволило им преодолеть бытие кухни, - и каждый раз они не доводят убийство до конца. Кухня для сестер олицетворяет их мир, как внешний, реальный, так и внутренний, воображаемый, из которого они стремятся вырваться опять же посредством воображения: «все, что исходит из кухни - мерзость». Единственный выход из создавшегося положения они видят в убийстве реальной Мадам. Но они не способны отравить Мадам, так как вообще не способны на реальное действие, на преодоление собственной природы.

         В финале героини все же достигают того, что на протяжении всей пьесы кажется недостижимым - совершения поступка, преодоления своей судьбы. Показательно, что сознательно идут к этому, используя игру как инструмент для преодоления собственной судьбы. В конце концов Клер совершает выбор - через самоубийство. Ее смерть приобщает Соланж к ореолу мученицы, которого она сама не достигла бы: Соланж будет обвинена в убийстве своей сестры, которого она не совершала, т. е. за действие, совершенное маской, понесет наказание реальный человек.

        Таким образом, в пьесе утверждается «кажимость» мира, прозрачность границы между реальностью и игрой. Человек не живет, а играет, изображает себя таким, каким бы он хотел быть, за этим изображением теряется чувство самого себя. В этом контексте особенно показательна сцена, предшествующая убийству, когда в ответ на призыв Клер «Соланж, Соланж, приди в себя», ее сестра отвечает: «В тебя!».

        Уже в «Служанках» значение игры для Жене и его героев не ограничивается только игрой внутри спектакля. Создавая бесконечные уровни иллюзии, Жене превращает игру не только в способ существования своих героев, но использует ее как принцип сценического воплощения пьесы. В своих пояснениях к пьесе Жене подчеркивает театральность всего происходящего не только с помощью преувеличенного грима, гротесковых костюмов или намеренного противопоставления реальных и утрированных предметов, но и способа актерской игры. Так, в предисловии к «Служанкам» он неоднократно повторяет: «Актрисы как будто подвешенные или сломанные марионетки». Это внимание драматурга к марионеткам неслучайно. Кукла в отличие от актера не переживает, а передразнивает - чувство, которое актер передавал бы более или менее реалистично, в изображении куклы приобретает гротескные черты. Кукла - это своеобразный знак аффекта. К тому же, как пишет Клейст в своих размышлениях о театре марионеток 18, в кукле удивительным образом сходятся жизнь и смерть. Кукла мертва, но она может двигаться, и благодаря невидимым ниточкам создается иллюзия самостоятельности этого движения. То есть в кукле, несмотря на ее мертвость, есть потенция к оживанию. Так, жизнь и смерть сходятся воедино в образах играющих служанок. И эта «кукольность» сестер снова отсылает нас к теме Бога и к тому единственному зрителю, для которого разыгрывается спектакль. Ведь у того же Камю мысль о том, что человек - это кукла, управляемая Богом, встречается неоднократно. У Жене эта мысль причудливо трансформируется: человек - это кукла, мечтающая настолько понравиться Богу, чтобы он даровал ей, наконец, одно из двух - либо окончательную смерть, либо полноценную жизнь.